Журнал "Вокруг Света" №8 за 1997 год - Вокруг Света
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня мы встречаемся с гринписовцами, работающими в России. С людьми, с которыми наш журнал роднит и тревога за будущее природы, и экспедиционный стиль работы: ведь гринписовцы постоянно в пути, их тропы проходят не только через кабинеты чиновников, но и по городам и весям всей России.
Наша выездная «Кают-компания» проходит в центре Москвы, на Долгоруковской улице, так долго бывшей Каляевской, в стареньком особняке под номером 21, в комнате, уставленной компьютерами, увешанной картами, плакатами, диаграммами. То и дело звонят телефоны, входят и выходят молодые люди, но рабочая обстановка не мешает вести разговор. Представляю его участников: Александр Кнорре, исполнительный директор российского «Гринпис», Александр Шувалов, координатор по связям с общественностью, сотрудники — Сергей Цыпленков, Евгений Усов, Роман Пукапов.
Мой первый вопрос к Александру Кнорре.
Корр:
— Для начала расскажите, пожалуйста о том, что уже позабылось за давностью лет, — как возник «Гринпис», каковы принципы его работы?
Кнорре:
— Все началось в 1971 когда группа канадцев из Банк) под руководством Роберта Хантера отправилась на утлом суденышке к берегам Америки. Там, на острове Амчитка, американцы готовили ядерные испытания. Канадцы не добрались до места событий — суденышко действительно оказалось слишком утлым, но сам факт экспедиции-протеста вызвал такой мощный общественный резонанс, что подготовка к ядерным испытаниям на острове Амчитка была прекращена.
Люди, решившие защищать природу, поняли, какое мощное оружие в их руках. Именно тогда родился «Гринпис» и сформировались его принципы: протест действием, ненасильственность, независимость.
Да, «Гринпис» — независимая организация, существующая на частные пожертвования граждан. Брать деньги у предприятий, банков, государственных структур строжайше запрещено. Но озабоченность людей состоянием природы Земли так велика, что, благодаря их пожертвованиям (и реальным делам «Гринпис», конечно), он вырос в мощную организацию.
Сегодня у «Гринпис» — отделения почти в тридцати странах. Четыре миллиона сторонников по всему миру, которые поддерживают организацию материально и морально. «Гринпис» — это флот из шести кораблей, более тысячи штатных сотрудников, это координирующий центр в Амстердаме... «Гринпис», если хотите, — это некая конфедерация национальных обществ. Годовой бюджет организации — примерно 130 миллионов долларов.
«Гринпис» существует уже более четверти века. Немногие природоохранные организации могут похвастаться таким долгожитием...
Корр:
— Но в России «Гринпис» появился недавно. И, думается, не потому, что раньше не было необходимости?
Кнорре:
— Конечно. С охраной природы у нас давно неблагополучно. Но возможно ли было прежде существование в наших условиях организации, независимой от политических и экономических структур? Российский «Гринпис» возник на волне перестройки.
Корр:
— А как это произошло?
Кнорре:
— Я помню, как в 1988 году в Москву приезжал лидер движения канадец Девид Мактагарт. Тот самый Мактагарт, который, помните, в 1972 году отправился на своей яхте «Бега» в Тихий океан к атоллу Муруроа, где Франция проводила ядерные испытания. Он побывал там дважды. Первый раз французский сторожевой корабль протаранил яхту, во второй — охрана захватила «Бегу» и жестоко избила находившихся на борту. Но это удалось заснять, и репортаж об избиении гринписовцев на ядерном полигоне увидел свет. Разразился скандал, который стал одной из причин того, что Франция прекратила ядерные испытания в атмосфере. Впрочем, извините, я немного отвлекся...
Так вот. После приезда Девида и появилась в России некая опорная точка «Гринпис». Счастливо совпало несколько обстоятельств, помогших этому: перестройка, стремление «Гринпис» придать организации глобальный характер и... грампластинка под названием «Прорыв».
Корр:
— То есть?
Кнорре:
— «Гринпис» иногда оказывают творческую помощь популярные люди искусства. Такие рок-музыканты, как Стинг, Гебриел, Адаме, группа «Юритмикс» и другие, предоставили свои произведения для создания пластинок и компакт-дисков. «Прорыв» и была одной из таких пластинок, выпущенной «Гринпис» совместно с фирмой «Мелодия». Успех был потрясающий. Это дало возможность заложить — в какой-то мере — финансовую основу деятельности «Гринпис» в России.
Но только в 1992 году мы стали по-настоящему отделением международной организации «Гринпис». Началась осмысленная, целенаправленная работа. Наша задача, как мы ее понимаем, не только подать сигнал SOS, но и показать: кто виноват и что делать? Недавно «Гринпис» России отметил свое пятилетие, и уже можно говорить о кое-каких результатах.
Корр:
— А кто работает в «Гринпис» России, что за люди? И что за ребята, совсем юные, почти школьники, то и дело заходят к нам в комнату?
Кнорре:
— Попросим об этом рассказать Сашу Шувалова.
Шувалов:
— Нас в офисе около 20 человек, половина — выпускники географического факультета МГУ. Есть выпускники и других институтов. Многие имеют опыт работы в области охраны природы. Профессионализм необходим. Ведь приходится иметь дело со специалистами из министерств, комитетов и т.п. и нужно не дать обвести себя вокруг пальца. В дни акций, кампаний мы, бывает, работаем сутками... Но что смогли бы сделать 20 человек, если бы не наши добровольные помощники! В основном это — молодежь, студенты, школьники старших классов. Вот о них-то вы и спрашивали — кто это? Приходят, пишут письма, звонят, сообщают о «своих» экологических проблемах, помогают е офисе, участвуют в акциях. И все это совершенно бескорыстно.
Корр:
— Мы еще, если позволите, вернемся к разговору о добровольцах и об отношении к «Гринпис». Не все, как известно, так восторженно относятся к «Гринпис», как они... А пока вспомните, Александр, самый горячий момент в вашей работе. Ведь был такой, да?
Шувалов:
— И не один. Ну вот, пожалуй... Это было в августе прошлого года, в Финляндии, в пятистах с лишним километрах от Хельсинки.
Мы, группа гринписовцев из разных европейских стран, остановились на берегу озера, неподалеку от целлюлозного комбината «Эноселл». И начали тренировку по отработке блокирования въезда на комбинат. Зачем? А дело в том, что этот комбинат превращает в щепки последние девственные леса Европы...
Цель тренировки — как можно быстрее создать живую цепь из 15 человек и научиться отражать атаки тех, кто попытается прорвать ее. У каждого — наручники, стальная труба, которая соединяет тебя с соседом по цепи.
Утром надеваем гринписовские комбинезоны, наручники — на правую руку, стальная труба — в левой. На всякий случай, все записывают номер телефона адвоката «Гринпис». Грузимся в микроавтобус — и вперед.
Микроавтобус подлетает к воротам комбината. За 20 секунд выстраиваем живую цепочку. На крыше КПП появляется лозунг, подступы к нему блокированы приковавшимися людьми. Начало удачное: охрана проспала.
Но вот появляется первый трейлер с лесом, идет почти не снижая скорости и тормозит лишь в метре от нас. Самая неприятная минута... Шофер разъярен и того гляди полезет в драку. Но наши люди из группы прикрытия объясняют ему что к чему, и тот успокаивается. Грузовики тем временем все прибывают. Уже выстроилась очередь метров на триста. Появляются представители концерна, журналисты, идут переговоры.
Пятый час акции... Жарко. Устали руки, трут наручники (хорошие синяки остались-таки от них). Ребята дают нам, прикованным, напиться.
Наконец приходит весть: представители концерна согласны обсудить требования «Гринпис». Все. Снимаем блокаду. Мы победили.
Корр:
— Эта акция — лишь деталь борьбы за сохранение девственных лесов Европы. Не так ли?
Шувалов:
— Конечно. Борьбы долгой и трудной. Но об этом пусть расскажет Сергей Цыпленков, координатор лесной кампании «Гринпис» России.
Цыпленков:
— За день до событий в Финляндии такая же акция была проведена в Карелии, на лесорубочной делянке Костомукшского лесхоза. Там 20 активистов «Гринпис» — и не только из России — блокировали лесорубочные машины «харвестеры», валившие древний лес. Любопытная деталь: слух о «Гринпис» летит впереди «Гринпис», идти в открытую нельзя, свернут работы — и все. Пришлось перед началом акции посылать в разведку троих, они пробирались тайком по лесам и болотам, фотографировали делянки, лесовозы на шоссе. Так что мы знали точно — идем не зря.
Вообще-то, на эти решительные акции протеста нас, можно сказать, вынудили. Проблемы «зеленого пояса» Карелии обсуждаются уже несколько лет. Дело в том, что после падения «железного занавеса» в приграничные леса хлынул поток заготовителей, совершенно не считающихся с экологическими требованиями. Наиболее активны в приграничных лесах финские фирмы «Энсо», «Техдаспуу», «Пелки», «Вапо» и ряд российско-финских предприятий. Одна лишь цифра: экспорт леса в Финляндию из России в 1995 году составил минимум 8,9 миллиона кубов, то есть более 8( процентов от всего финского импорта!
